Дети рынка

Илья растет идеальным членом общества потребления.
Сыр, например, дома не ест ни в какую. Но как только мы попадаем в магазин, где он бесплатно лежит в тарелочке на пробу - слопает все, что мама сумеет сцапать, не сгорев со стыда.

Недавно отказался есть ранее любимый йогурт. Ничего не помогало, пока я не переименовала йогурт в пудинг. Пудинг - это вкусно. Яичницу пришлось назвать блинчиком.
Вот так начинают рекламе верить больше, чем собственным глазам.

Дети рынка

Илья растет идеальным членом общества потребления.
Сыр, например, дома не ест ни в какую. Но как только мы попадаем в магазин, где он бесплатно лежит в тарелочке на пробу - слопает все, что мама сумеет сцапать, не сгорев со стыда.

Недавно отказался есть ранее любимый йогурт. Ничего не помогало, пока я не переименовала йогурт в пудинг. Пудинг - это вкусно. Яичницу пришлось назвать блинчиком.
Вот так начинают рекламе верить больше, чем собственным глазам.

Стопом по Европам, ч.3

Начало здесь и здесь.

Супер-автомобиль выплюнул нас на бензоколонке недалеко от границы с Голландией, где мы и проторчали полдня. Немцы в Голландию не хотели, у них были дела дома. Наконец, когда мы уже совсем отчаялись, явился ангел-спаситель в лице молодого парня в потрепанной машине, заднее сиденье которой занимало дерево в горшке. Он оказался восточным немцем, ехавшим к своей девушке в Голландию. Растение потеснилось, и мы влезли, хотя мне пришлось ехать в обнимку с рюкзаками. У меня плохая память на имена, но этот милый человек заслуживает, чтобы его как-нибудь звали в этом рассказе, поэтому назовем его Петером.

Петер сказал, что мы поедем через границу не по главному шоссе, а по мелким дорогам, потому что иначе его машину не пустят в Голландию как не прошедшую техосмотра. Так мы и сделали. Через какое-то время Петер заметил, что мы уже в Голландии. Никаких следов границы не было и в помине, даже дорожного знака.

Пока мы ехали, мы с Петером стали лучшими друзьями, и он пригласил нас в гости к своей девушке. Девушка жила в городе Арнем (Arnhem), милом, аккуратном, с булыжными мостовыми, велосипедными дорожками и приветливыми людьми, говорящими на трех-четырех языках – в общем, голландском. Она и несколько ее друзей жили полукоммуной, то есть снимали большой дом, скидывались на еду и готовили по-очереди. Из того, что они готовили, единственным запоминающимся блюдом были бутерброды с шоколадными крошками, которые я и ела на завтрак, обед и ужин после того, как гостеприимные голландцы пригласили нас остановиться у них на пару дней.

Следующий день мы гуляли по городу, а еще через день одна из девушек этой коммуны позвонила своему бойфренду в Амстердам и объявила ему, что к нему едут гости в виде двух замечательных русских хитчхайкеров. Бойфренду на это возразить было нечего.

Утром мы вышли на окраину Арнема и почти сразу поймали машину в Амстердам. Водитель ее проникся к нам отеческими чувствами и очень жалел, что не может пустить нас ночевать, поскольку у него уже ночуют другие иногородние гости. Но в крайнем случае он был готов нас тоже пустить. Мы гордо заверили, что нам есть, куда идти, и крайнего случая не предвидится.

Наш незнакомый амстердамский друг должен был появиться дома только к вечеру, поэтому водитель предложил показать нам город. Для этого он притащил нас к своему приятелю, который держал в центре мастерскую по ремонту обуви, и предложил нам оставить у него рюкзаки, что мы и сделали. Надо ли уточнять, что я все больше утверждалась в мысли, что голландцы – самый замечательный на свете народ.

Стопом по Европам, ч.3

Начало здесь и здесь.

Супер-автомобиль выплюнул нас на бензоколонке недалеко от границы с Голландией, где мы и проторчали полдня. Немцы в Голландию не хотели, у них были дела дома. Наконец, когда мы уже совсем отчаялись, явился ангел-спаситель в лице молодого парня в потрепанной машине, заднее сиденье которой занимало дерево в горшке. Он оказался восточным немцем, ехавшим к своей девушке в Голландию. Растение потеснилось, и мы влезли, хотя мне пришлось ехать в обнимку с рюкзаками. У меня плохая память на имена, но этот милый человек заслуживает, чтобы его как-нибудь звали в этом рассказе, поэтому назовем его Петером.

Петер сказал, что мы поедем через границу не по главному шоссе, а по мелким дорогам, потому что иначе его машину не пустят в Голландию как не прошедшую техосмотра. Так мы и сделали. Через какое-то время Петер заметил, что мы уже в Голландии. Никаких следов границы не было и в помине, даже дорожного знака.

Пока мы ехали, мы с Петером стали лучшими друзьями, и он пригласил нас в гости к своей девушке. Девушка жила в городе Арнем (Arnhem), милом, аккуратном, с булыжными мостовыми, велосипедными дорожками и приветливыми людьми, говорящими на трех-четырех языках – в общем, голландском. Она и несколько ее друзей жили полукоммуной, то есть снимали большой дом, скидывались на еду и готовили по-очереди. Из того, что они готовили, единственным запоминающимся блюдом были бутерброды с шоколадными крошками, которые я и ела на завтрак, обед и ужин после того, как гостеприимные голландцы пригласили нас остановиться у них на пару дней.

Следующий день мы гуляли по городу, а еще через день одна из девушек этой коммуны позвонила своему бойфренду в Амстердам и объявила ему, что к нему едут гости в виде двух замечательных русских хитчхайкеров. Бойфренду на это возразить было нечего.

Утром мы вышли на окраину Арнема и почти сразу поймали машину в Амстердам. Водитель ее проникся к нам отеческими чувствами и очень жалел, что не может пустить нас ночевать, поскольку у него уже ночуют другие иногородние гости. Но в крайнем случае он был готов нас тоже пустить. Мы гордо заверили, что нам есть, куда идти, и крайнего случая не предвидится.

Наш незнакомый амстердамский друг должен был появиться дома только к вечеру, поэтому водитель предложил показать нам город. Для этого он притащил нас к своему приятелю, который держал в центре мастерскую по ремонту обуви, и предложил нам оставить у него рюкзаки, что мы и сделали. Надо ли уточнять, что я все больше утверждалась в мысли, что голландцы – самый замечательный на свете народ.